Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Генрих Гацура

Оценщица ткнула пальцем в дырочки на внутренней стороне стула и сказала.

— Жучок. Кто это старье возьмет теперь? Да вы и нам всю мебель в магазине заразите.

— Если вы имеете в виду «шашель», так я его давно вывел раствором нафталина в бензине. Знаете, очень неплохое средство.

— Хорошо. Двести на руки и ни копейки больше.

— Девушка, мне сейчас очень нужны деньги…

— Ха, — ухмыльнулась оценщица комиссионного магазина, — скажите, кому они не нужны.

— Ну, хотя бы шестьсот рублей. Это как раз треть того, что я когда-то заплатил за комплект.

— Может, вы и платили за комплект, а здесь всего четыре стула, ни кресел, ни канапе.

— Девушка…

— Все! Если хотите — сдавайте, не хотите — везите в другой магазин, может, вам там больше дадут.

— Молодой человек, — старик повернулся к стоявшему и наблюдавшему за этой сценой Сергею, — не откажете мне еще в одной любезности, если вам не трудно.

Николаев помог старику погрузить на тележку мебель.

Едва они успели привязать последний стул, как к ним подошел невысокий мужчина восточной наружности в длинном, с закатанными рукавами кожаном плаще.

— Пр-родавать пр-ривез? — как бы нехотя, спросил он у Сергея, внимательно ощупывая своими хитрыми глазками сложенную на тележку мебель. — И сколько хочишь?

Николаев легонько подтолкнул локтем хозяина комплекта и подмигнул ему.

— Тысячу, — зло сказал старик, пытаясь вытащить запутавшийся между ножек стула конец веревки.

— «Штуку» ни дадут, — авторитетно заявил обладатель кожаного плаща, — а за восимисот могу взять. Если ни вэришь моей цине, можишь зайти в магазин и узнать у товаровед.

— Что ходить по этим негодяям товароведам. Если бы не старухе на похороны нужно было… Столько все дерут. Деньги с собой?

— Конэчно, — засуетился покупатель, вытаскивая огромную пачку сторублевок, завернутых в газету «Труд», и отсчитывая восемь бумажек. — Вот, диржи, ровно восимисот. Только, давай, разгрузим. Я сийчас машину визову.

Сергей второй раз помог выгрузить мебель, а затем, вслед за обладателем длинного плаща, прошел в магазин.

— Салют, — как с хорошей знакомой, поздоровался южанин с оценщицей. — Гдэ у тибя тилифон, надо визвать машину. Знаишь, какую я сийчас мебиль отхватил, почище, чем в Эрмитажи. Читири стула и стол. Красота!

— Это у старика, что ли? — спросила женщина.

— Да.

— Сколько ты ему дал? — в ее глазах появился хищный блеск.

— Пятисот, — занизил на всякий случай стоимость покупки мужчина.

— Ты что! Я ему сказала, что этот комплект стоит от силы двести рублей, и в магазин соседний позвонила, там ому бы вообще сто пятьдесят дали. Никуда он от нас не делся бы, привез бы назад, как миленький.

— Ага, а мэне би потом вставили за пять штук. Да за этот «Бюль» ти могла би старику и полтори поставить, да ище полтори сверху имела. Все жадничаите, наварить побольши хотити, с отца родного готови три шкури содрать…

— Можно подумать, ты лучше! — Только сейчас оценщица заметила Сергея. — Чего надо? Почему без спроса лезешь в служебное помещение?

— Извините, мне нужен директор магазина.

— Всем нужен. Его сейчас нет, вышел.

— А когда он придет?

— Спроси чего-нибудь полегче. Может, он сегодня вообще не объявится, обратись к Зойке. Она дальше сидит, вторая дверь налево.

«Да, — усмехнулся про себя Николаев, — БХСС у нас без работы не останется».

— Сергей, ты читал сегодняшнюю сводку?

— Нет, не успел.

— Как была фамилия того старика, что приходил вчера жаловаться на соседей?

— Федоров.

— А имя-отчество?

— Александр Андреевич. А что такое?

— На, возьми, почитай. Он в четырнадцать тридцать попал под машину.

Николаев взял протянутую через стол сводку, пробежал по ней глазами, нашел нужную фамилию и задумался.

— Случайное совпадение? — спросил Соков.

— Не знаю. Странно все это.

— А что? Может, расстроился, что ты не принял никаких мер к соседям, не выделил даже милиционера для его охраны, выпил с горя и — вот.

— Хватит шутить! Я пошел и шефу.

Кабинет начальника следственного отдела майора Гинтараса находился в конце коридора. Сергей остановился возле окна и выглянул на улицу. Только что, полчаса назад, светило солнце, а сейчас все небо заволокло тучами, и первые снежинки, кружась, падали на красные черепичные крыши.

«Погода меняется, как мое настроение», — подумал Сергей и постучал в дверь кабинета.

— Можно?

Ян Янович оторвался от бумаг и, улыбнулся:

— Раз вошел, не выгонять же теперь. Что у тебя? Выкладывай побыстрее.

— Товарищ майор, вчера ко мне пришел гражданин Федоров Александр Андреевич, шестидесяти четырех лет, пенсионер. Жаловался на своих Соседей по коммунальной квартире. Он случайно подслушал разговор, в котором они грозились убить его. Старик испугался и прибежал к нам посоветоваться. Хотел подать заявление, но я отговорил, сказал, посмотрим, что будет дальше. В общем, постарался успокоить старика.

— Правильно сделал. Из ста таких заявлений на соседей только одно отражает реальные факты, а остальные высосаны из пальца. У тебя все?

— Нет. Сегодня в сводке напечатано, что буквально через полчаса после нашего разговора, он попал под колеса автомобиля… Вот, думаю, случайное это совпадение или… Сами понимаете… А я, как назло, не дал ему написать заявление. Было бы за что зацепиться.

— Да, — покачал головой Гинтарас, — как это мы с этим гражданином Федоровым в лужу сели.

— Что теперь делать?

Ян Янович подумал немного и сказал:

— Надо исправлять допущенные ошибки. У тебя много работы?

— Как всегда, да еще эта комиссионка с краденой лампой.

— Что там новенького? — поинтересовался Ян Янович.

— Узнал фамилию и адрес человека, сдавшего лампу. Морозов Валентин Константинович. У нас нигде не числится. Два раза был у него вечером, но не застал дома.

— У соседей надо спросить, где он работает или в данный момент находится.

— Не хотел его спугнуть.

— Хорошо, продолжай, как сочтешь нужным, но Федорова тоже возьми на себя. Познакомься с его соседями по квартире. Не забудь, что у нас на них ничего нет, поэтому действуй осторожно… Найди милиционера, который был на месте происшествия. Узнай, есть ли свидетели. Опроси их. Не забудь про водителя, сбившего Федорова. Узнай, что скажут медики. Опять ничего не записываешь? Тренируешь память? Ну-ну. Запомни, самая плохая бумага лучше самой хорошей памяти.

Сергей вышел из кабинета и посмотрел в окно. На небе вновь светило солнце. Он улыбнулся и отправился к себе.

Соков уже куда-то убежал. Поудобней расположившись в кресле, Николаев задумался. Через двадцать минут, набросав на листке план расследования и оставив на столе записку для Володи, он ехал в трамвае к месту жительства погибшего.

Дом тридцать один оказался обычным шестиэтажным доходным домом дореволюционной постройки с темными подъездами и грязными крутыми лестницами. Похоже, здесь можно было найти окурки или обертки от конфет еще довоенных лет, а из ведер для пищевых отходов несло так, что даже зажатый нос не спасал.

Квартира Федорова находилась на пятом этаже. Сергей позвонил несколько раз, затем постучал, но ему никто не открыл. Он подошел к соседней двери и нажал на кнопку звонка, под которой была приклеена пожелтевшая полоска бумаги с фамилий «Рогов». Раздался какой-то шум, затем он стих и послышались осторожные шаги.

— Кто там? — спросил испуганный женский голос.

— Откройте, пожалуйста. Я из милиции.

С минутной задержкой щелкнул замок, и в щели приоткрывшейся двери показалась женщина неопределенного возраста в грязном цветном халате. За ее спиной стоял мужчина. Из квартиры доносился шум голосов пьяной компании и запах дрожжей.

— Что надо? — грубо спросил мужчина. — Документ покаж.

Даже в царившей в коридоре квартиры и на лестничной площадке полутьме было видно, что он пьян. Николаев показал удостоверение и спросил:

— Вы не подскажете, где жильцы из седьмой квартиры?

— А там всего один житель и был, да и тот под машину угодил. Вы что, не знаете?

— А разве он не в коммунальной квартире жил? — удивился следователь.

— Какой, коммунальной? В отдельной, двухкомнатной. Он никого к себе дальше порога не пускал.

— А откуда вы узнали, что он погиб? — спросил Сергей.

— Как откуда? Участковый приходил, родственников искал. Скажи ему.

Женщина согласно закивала головой и подтвердила:

— Точно, приходил участковый. Извините, что не приглашаем, но у нас гости и не убрано. Сами понимаете.

— Ничего, — у меня остался последний вопрос. Где вы были вчера с тринадцати до шестнадцати часов?